«ОНИ НЕ УСПЕЛИ НАС РАЗГРОМИТЬ!»

И.И.: Леонид Евгеньевич, то, что в 1920-е, 1930-е годы Болгария была одним из крупнейших центров Русской Белой эмиграции — хорошо известно. Только членов РОВСа в 1933 году, например, насчитывалось в Болгарии четыре с половиной тысячи человек. То есть, почти каждый третий русский эмигрант в этой стране являлся членом Русского Обще-Воинского Союза. А ведь здесь действовали и десятки других, хотя и не таких многочисленных, русских организаций. Как в те годы жили в Болгарии наши соотечественники? Как складывались их отношения с местным болгарским населением?

Л.Х: Русская эмиграция своим приходом в 1920-х годах принесла сюда массу интеллигентных, воспитанных людей. Одна треть из них была цивильная (штатские); две трети были военными людьми. Только профессоров у нас было пятьдесят человек: из Петербургского университета, из Московского, из Киевского... Они здесь развернули такую деятельность, что с их помощью Болгария стала ускоренно развиваться. Им разрешали читать лекции на русском языке, опрашивать студентов на русском, и вообще ценили бесконечно. Трудно было только профессиональным военным, потому, что им нужно было переквалифицироваться на гражданские специальности.

В Болгарии издавалось восемьдесят пять русских газет и журналов! Русские внесли стабильность в эту страну, проигравшую в 1 Мировой войне, и способствовали её развитию. Это поставило нас в положение не просителей, а равноправных, достойных людей, стоящих над средним социальным уровнем. И это до сих пор так.

В Болгарии были разные правительства. Более левые, конечно, старались не помогать русским. Но в основном у нас не было никаких проблем с болгарами. Было взаимное уважение. И сейчас нет в Болгарии ни одного человека, который бы мог сказать хоть одно плохое слово про русскую Белую эмиграцию. Я такого не встречал!

И.И.: В 1923 году в Болгарии был коммунистический мятеж. У нас, в России, очень немногие знают о том, что части Русской Армии генерал-лейтенанта, барона П.Н. Врангеля, которые к тому времени уже находились здесь, поддержали Болгарское Национальное правительство и помогли тогда подавить восстание местных коммунистов. Ведь фактически, благодаря русским Белым оно и было подавлено. Не могли бы Вы что-нибудь рассказать об этом?

Л.Х: В 1923 году коммунисты планировали организовать революционные выступления в нескольких странах. Одной из этих стран была Болгария. Коммунистам удалось обмануть часть крестьян — они присоединились к мятежу, так что под угрозу было поставлено спокойствие страны. Тогда Болгарское правительство обратилось за помощью к частям Русской Армии. Дело в том, что Болгария, как страна, проигравшая 1 Мировую войну, фактически не имела в то время своей боеспособной армии. Наши вызвали два батальона из города Шумен (там был большой русский гарнизон) и очень быстро разбили всё коммунистическое войско. Впоследствии коммунисты сами писали: «Нам оставалось только убегать от белогвардейцев». После этого Болгарское правительство стало особенно внимательным к русским эмигрантам. Болгары почувствовали, что на этих людей можно положиться.

Мы горды тем, что наши отцы и деды первыми в ХХ веке выступили в России на борьбу с красной заразой. Мы горды очень, что Белые и здесь, в Болгарии, воевали против коммунизма. Потом мы с радостью узнали, что и во время Гражданской войны в Испании 1936 — 1939 годов, русские Белые добровольцы сражались с коммунистами на стороне испанских Белых.

И.И.: Советская оккупация и установление коммунистического режима на Балканах, несомненно, повлияли на отношение болгарского народа к народу русскому. Это вполне определённо ощущалось и в конце 1980-х, когда я впервые побывал в Болгарии. Насколько болгары понимали с самого начала, и насколько понимают они сегодня, что “русский” и “советский” — это не одно и то же?

Л.Х.: Во время II Мировой войны болгары были счастливы, что вступили в союз с немцами. Встречали здесь немцев великолепно! Но когда пришла красная армия, то встречали её здесь тоже великолепно!

А вот, когда с помощью красной армии в Болгарии насильственно было установлено коммунистическое правление, тогда уже, конечно, все стали ругаться. С тех пор на русских стали смотреть не с тёплыми глазами. Стали воспринимать русских, как насильников. А сейчас, после демократизации, антисоветизм стал превращаться в антируссизм. Скажем, если в трамвае услышат русскую речь, могут и обругать: отсюда в Россию!” Но если скажешь: “Да, куда же я поеду — я здесь родился, мой отец Белый офицер!”, — тут уж отношение сразу меняется. Тон мгновенно переменят на самый дружеский и уважительный: “Да что же ты сразу не сказал!” Ещё и место уступят. То есть уважение к русской Белой эмиграции по-прежнему осталось. И у нас это взаимно!

И.И.: Леонид Евгеньевич, насколько мне известно, сами Вы из семьи военной: Ваш отец служил в Русской Императорской и в Белой армиях. А в каких частях?

Л.Х.: Отец был родом из Витебска; потомственный дворянин. По окончании гимназии в Витебске он поступил в Виленское военное училище, был там знаменщиком. Но после окончания училища заболел туберкулёзом. Послали его лечиться в Уфу. Между прочим, там он два года был земским начальником. В 1914-м, когда началась война, его, как офицера, сразу же мобилизовали. Он служил в 4-м гренадерском Несвижском Генерал-Фельдмаршала, Князя Барклая-де Толли полку. Был награждён орденом Св. Георгия 4-й степени и Георгиевским оружием. А третий Георгий — солдатский Георгиевский Крест — ему дали по решению Солдатской думы, когда отец был, кажется, уже подполковником. С 1918 по 1920-й отец сражался у генерала Деникина в бронетанковых частях. Тогда только появились первые танки. Он был танкистом. И ушёл одним из последних из Крыма на наших русских кораблях. По-моему из Евпатории. Переехал прямо в Болгарию, в Бургас.

И.И.: А как здесь, в Болгарии, сложилась жизнь Ваших родителей?

Л.Х.: Отец попал в болгарскую строительную (трудовую) армию. Его чин полковника здесь признали. Он был шефом батальона. А вот правом производства в следующий чин — генерал-майора, отец воспользоваться не захотел, остался полковником. Он скончался в Софии в 1970 году в возрасте восьмидесяти пяти лет. А мама у меня из Вены — она австрийка. Мама — сестра милосердия I Мировой войны. Два её брата были в русском плену. Папа их забрал в плен, потом у них были очень нетёплые отношения... Я их не знал.

И.И.: Судьба Русской Белой эмиграции в Болгарии — какой она была после 1944 года, когда красная армия оккупировала страну и установила в ней коммунистический режим?

Л.Х.: Когда пришли советские войска, всех наших отцов и дедов вызвали в комиссию следователей красной армии. Одну часть из них, поругав, отпустили домой; вторую — выслали в отдалённые населённые пункты здесь же в Болгарии: третью — загнали прямо в Сибирь. Члены РОВСа, в основном, были угнаны в Сибирь. Тех, кто был в Русском Корпусе, расселили вне больших городов. Остальных заставили принять советское гражданство. Хочешь или не хочешь — иди, пиши заявление и получай советский паспорт, И все мы стали “советскими гражданами”. Уже на третий или четвёртый день после ввода красной армии, все русские Белые организации (а их было тогда двадцать пять!) были распущены, имущество их было конфисковано. И с тех пор этих организаций в Болгарии не стало...

После этого, коммунисты собрали всю эмигрантскую массу, и для того, чтобы, во-первых, наблюдать за ней, а, во- вторых — “перевоспитывать”, создали “Союз советских граждан в Болгарии”. Дали нам помещение — бывшее немецкое училище, и в нём устроили клуб. Там в обязательном порядке русских эмигрантов заставляли изучать историю ВКП(б), политэкономию и т.п. А когда началась национализация, многие богатые русские эмигранты стали оформлять “дарение” своего имущества (в том числе даже фабрик!) этому «Союзу». Так организация эта превратилась в весьма состоятельную.

Но в 1956 году советское руководство посчитало нас уже «перевоспитанными», и нам заявили: «Возвращайтсь на Родину!” Половина возвратилась: в основном, в Казахстан, осваивать целинные земли. Там многие люди спивались, сходили с ума, просто исчезали куда-то. Но некоторые, воспользовавшись тем, что кто-то из их родных был из болгар, сумели вернуться обратно. Это был развал русской эмиграции в Болгарии. Нам запретили собираться, отобрали дом. И до тех пор, пока здесь существовал коммунистический режим, мы не имели своей организации. А когда в Болгарии произошла демократизация, в 1992-м, мы сразу зарегистрировали “Союз Русских Белогвардейцев и их потомков в Болгарии”. Не успели они нас разгромить! Но сейчас в рядах нашего “Союза”, в основном, уже представители второго поколения русской эмиграции. К сожалению, третье поколение — оно уже почти ассимилировалось.

И.И.: В чём Вы видите сегодняшние задачи возглавляемого Вами Союза в Болгарии?

Л.Х.: Во-первых, прекратить ассимиляцию русских в Болгарии. Во-вторых, объединить представителей различных волн русской эмиграции на принципах Хрии прав человека”, демократических принципах, и сделать из них часть болгарского общества. Мы за то, чтобы русские, живущие в Болгарии, не считались нежелательными чуждыми пришельцами, а считались русским этническим меньшинством. Мы за это боремся и, вместе с тем, пытаемся сохранить свою русскую самобытность и своё самосознание. Нами уже зарегистрирован в Софии Русский Лицей, который, надеемся, скоро начнёт активно работать. В-третьих, мы стремимся к установлению и поддержке связей с русскими Белыми организациями в России и в других странах Русского Зарубежья. А в перспективе — задача создания центра, объединяющего русские Белые организации во всех странах мира.

И.И.: Что касается демократии, то в России сегодня это понятие приобрело в глазах народа смысл, скорее, исключительно отрицательный. Нынешние “демократы” в Российской Федерации — это вчерашние партаппаратчики КПСС, функционеры ВЛКСМ или КГБ, сменившие вывеску и, тем самым, сохранившие свою прежнюю политическую и экономическую власть. Их руками, но уже под другими лозунгами, сегодня продолжается дело разграбления и разрушения России.

Л.Х.: Нечто подобное произошло и здесь. Когда коммунистический режим в Болгарии стал разваливаться, партийная “элита”, быстро поделила между собой “принадлежавшие партии” богатства, и превратилась здесь в экономическую «элиту». Сейчас крупнейшие и богатейшие бизнесмены в Болгарии — это бывшие коммунистические функционеры. А долг Болгарии до сих пор составляет десять миллиардов долларов! Но, говоря о демократических принципах, мы подразумеваем, конечно, иное. Мы — русские антикоммунисты и русские националисты (в настоящем, хорошем понимании этого слова). Мы боролись, и всегда будем бороться против тоталитарного режима. Коммунистического или же национал-социалистического, или любого другого, в какой бы форме его сегодня не попытались снова навязать народу. А опасность коммунистической реставрации, в частности, в Болгарии, к сожалению, ещё реальна.

И.И.: Леонид Евгеньевич, скажите несколько слов о себе. Где Вы получили своё образование? Ведь Вы, кроме всего прочего, ещё и военный моряк! Как получилось, что вы попали в болгарское военно-морское училище?

Л.Х.: Я начал учиться в русском детском саду. Кстати, им руководила Ксения Васильевна Скоропадская — дочь гетмана Украины генерал-лейтенанта П.П. Скоропадского. Преподавал у нас протопресвитер Георгий Шавельский. Впоследствии я учился в русской гимназии, но во время войны занятия были прекращены, а в конце войны нашу русскую гимназию вообще запретили. Пришлось оканчивать болгарскую. Потом я попал в университет. Из университета, однако, я решил пойти по папиной линии – в военное училище. Так я попал в высшее военно-морское училище в Варне. Как студент, учившийся по соответствующей технической специальности, сразу перешёл на четвертый курс. А на пятом курсе, перед защитой диплома, когда я уже должен был получать лейтенантские звёздочки, меня спросили: «А почему ты не комсомолец? И вообще, верно ли, что ты белогвардеец?» Я сказал: «Верно!» Значит всё – крышка: «Какой же ты офицер, если ты – белогвардеец?!»

Пришлось вернуться в гражданский университет. Я успел догнать свой курс. Окончил политех отличником. Пошёл на завод. Пять лет был инженером смены, цеха и т.д. Потом преподавал, стал научным работником, защитил диссертацию. Но с моей белогвардейской биографией дальнейшую научную карьеру в коммунистической Болгарии было сделать невозможно. Тогда я уехал из Болгарии. Работал в Швейцарии, Германии по своей специальности. Сейчас живу в Софии, в Швейцарии бываю редко: большой необходимости сейчас у меня в этом нет. Я – человек, обеспечивший свою независимость. И я очень рад, что могу быть полезным для русского этноса в Болгарии, для нашего Союза и Белого движения. И всё, что в моих силах – я буду продолжать в этом направлении делать.

«Вестник РОВС», №5, 2002.