Он родился 30 ноября 1901 года на хуторе Рогожине в низовьях Дона, в казачьей семье Василия Петровича Фёдорова и его супруги Ольги Андреевны (урожденной Мягковой). Учился в Новочеркасской им. атамана графа М.И. Платова гимназии. В музыкальном гимназическом кружке выучился играть на корнете, и это умение владеть музыкальным инструментом впоследствии очень пригодилось ему в жизни…
Однажды, когда юный Коля Фёдоров уже играл в оркестре платовской гимназии, в Новочеркасск прибыл Император Николай II. Его Величество пожелал посетить ряд учебных заведений города. Гимназический оркестр встретил Государя гимном и Преображенским маршем. После этого приветствия Царь вдруг подошёл к музыкантам и погладил по голове двух корнетистов – Колю и его товарища. «Такой знак особого внимания к нам Государя объяснялся просто – рассказывал впоследствии Николай Васильевич – ведь мы были самые маленькие в оркестре».
Встреча с Государем произвела на юного музыканта неизгладимое впечатление и оставила в его памяти глубокий след на всю жизнь. Мягкая, спокойная речь, голубые, полные доброты и ласки глаза – таким навсегда запомнил Николай Васильевич Русского Самодержца.
Когда в 1917 году большевики захватили власть в России, и над страной поднялось зарево Гражданской войны, гимназист Николай Фёдоров вступил в легендарный партизанский отряд есаула, а впоследствии полковника Василия Михайловича Чернецова (1890-1918). Это было время первых добровольцев. Время, когда Белое движение ещё только зарождалось на окраинах охваченной большевицким кошмаром России, когда Русские патриоты лишь только начинали своё объединение вокруг имён Белых Вождей, и только начала образовываться Добровольческая Армия на юге России.
Отряд есаула Чернецова – одного из первых Белых командиров – сформировался в Новочеркасске, на Дону в ноябре 1917-го. В ту пору многие тысячи «распропагандированных» казаков, бежавших с фронта дезертиров, потерявших дух и сердце офицеров предпочитали отсиживаться по домам. Пламенный призыв есаула Чернецова подняться на защиту Родины от большевиков утонул в море равнодушия, эгоизма и трусости. На зов партизанского вождя откликнулась тогда лишь горсточка патриотической русской молодёжи – преимущественно гимназисты, реалисты, кадеты… Среди них был и шестнадцатилетний гимназист Коля Фёдоров. Впрочем, будущему Донскому Атаману и возглавителю Русского Обще-Воинского Союза на вид тогда можно было бы дать лет десять-двенадцать: росту в нём было 4 фута и 6 дюймов, то есть 137 сантиметров!
Когда в начале декабря 1917 года Николай Фёдоров пришёл записываться в партизанский отряд есаула Чернецова, офицер, ведавший записью добровольцев, отправил его обратно домой: «Тебе, хлопчик, наверное, и десяти лет ещё не исполнилось!" Но Николай проявил настойчивость и пришёл вновь. Через некоторое время его приняли…
В середине января 1918 года, в тяжёлом и очень кровопролитном бою с красными под Ростовом, юный партизан-чернецовец был контужен. В бессознательном состоянии мальчика привезли в Новочеркасск. А когда он пришёл в себя, в городе уже зверствовали большевики. Красные обшаривали дома в поисках наживы и укрывшихся офицеров – больных и раненых. Тех, кого находили, – расстреливали на месте или выбрасывали из окон, а потом добивали. Жизнь Николаю спасла тогда старушка няня, укрывшая его у себя.
Дон захлестнула красная волна и начала жестоко расправляться с казаками. Но казаки не долго терпели измывательства, разбой и насилия. Уже в начале марта 1918 года по Донской Области начали подниматься восстания. В конце марта восстали казаки Кривлянской, Заплавской и близлежащих станиц. 1 апреля они с налету вошли в Новочеркасск и на пару дней освободили город от красных. Не долго думая, Николай примкнул к ним…
Впоследствии Николай Васильевич принимал участие в многочисленных боях с красными на Дону, командовал взводом, едва избежал гибели во время новороссийской катастрофы, с войсками генерала Врангеля наступал в Северной Таврии, оборонял Крым.
Особенно отличился он в 1919 году в бою под Усть-Белокалитвенской. Тогда одно из орудий артиллерийской батареи, в которой служил Н.В. Фёдоров, оказалось в очень тяжёлом положении: красные пристрелялись пулемётным огнём так, что никто не мог приблизиться к нему. У орудия были трое: командир батареи есаул Попов (старый соратник Чернецова ещё по партизанскому отряду на германском фронте), орудийный наводчик и Николай Фёдоров. «Упряжку» подвести к ним было совершенно невозможно, и тогда трое артиллеристов с большими трудностями, на себе, вытянули орудие в более безопасное место. За это дело расчёт орудия был представлен к награждению Георгиевскими Крестами.
За время Гражданской войны Николай Васильевич неоднократно был контужен, и не раз Господь спасал его от гибели. Ему довелось послужить Белому Делу почти во всех родах оружия: был он и пешим партизаном, и артиллеристом, и кавалеристом (некоторое время, до очередной контузии, служил в рядах славного 1-го гусарского Сумского генерала Сеславина полка); после эвакуации из Новороссийска зачислен в оркестр Лейб-гвардии Атаманского Его Высочества конвоя, но тыловая жизнь была не по вкусу вчерашнему партизану: всей душой рвался он на позиции и вскоре отпросился у командира Лейб-гвардии Атаманского конвоя генерал-майора М.Г. Хрипунова на фронт – в артиллерию. Летом 1920 года, во время блестящей операции по разгрому 1-го конного корпуса красных (корпус Д. Жлобы), Николаю Васильевичу довелось поучаствовать в воздушных боях: командир Белого авиаотряда, с разрешения командира артдивизиона генерала Попова, взял молодого артиллериста на свой аэроплан, и Николай Фёдоров принимал непосредственное участие в бомбардиро
вке красных орд с воздуха.
3 ноября 1920 года, когда Русская Армия уходила из Крыма, Николай Васильевич в составе своей батареи погрузился в Керчи на маленькое речное судно «Алкивиадис» и покинул родную землю.
«Мы уходили в неизвестное, – много десятилетий спустя писал он в своих воспоминаниях, – но не боялись этого неизвестного. Верили, что с нами Правда, и что Россия с нами. Мы верили в нашего вождя, и он был с нами – высокий, стройный, с орлиным взором генерал барон Врангель – прекрасный стратег, верный сын России, замечательный воин. Были слёзы. Мы плакали, прощаясь с Родиной. Верили в возвращение, но знали, что оно будет нелёгким».
После Константинополя большая часть Донского Корпуса расположилась в лагерях на территории Турции в провинции Чаталджа. Николай Васильевич попал со своей батареей в Чилингир, прозванный казаками «Лагерем смерти»: так много людей умерло в нём от холеры за зиму 1920-1921 годов. Из страшного, дышащего смертью Чилингира донцов перевели на остров Лемнос, вместе с другими частями Донского корпуса генерал-лейтенанта Ф.Ф. Абрамова. Там Николай Васильевич, имевший прекрасный голос и опыт хорового пения в платовской гимназии, пристал к хору Сергея Жарова. У французов раздобыли музыкальные инструменты, составился неплохой оркестр. Вскоре этот оркестр по приказу генерала Абрамова был передан Атаманскому училищу. И вновь Николай Васильевич стал военным музыкантом.
В 1921 году части Русской Армии из Галлиполи и с Лемноса стали перебрасывать на Балканы. Н.В. Фёдоров в составе Атаманского военного училища прибыл в Болгарию. Некоторое время продолжал службу в училищном оркестре, вместе со всеми переносил многочисленные тяготы, которые выпали на долю русских Белых Воинов в первые годы пребывания на Балканах. Затем пришлось самостоятельно определять свою будущую судьбу, искать работу и кров. А в послевоенной Болгарии это было совсем не просто. И здесь судьба неожиданно улыбнулась казаку: когда в кармане оставалась последняя стотинка, Николай Васильевич получил от капельмейстера Старозагорской Балканской дружины капитана Ковачева приглашение поступить на болгарскую службу – в военный оркестр. Приглашение это было принято.
Пришлось Николаю Васильевичу снять русский военный мундир и надеть болгарский. Но и в этом новом мундире довелось бывалому чернецовцу ещё раз сразиться со старыми врагами – коммунистами. Во время вооружённого коммунистического мятежа, вспыхнувшего в Болгарии в 1923 году, Николай Васильевич вновь сменил музыкальный инструмент на винтовку и в составе болгарских войск принял участие в разгроме местных коммунистических банд. Затем была служба в болгарской столице – в оркестрах 1-й Софийской дружины, 6-й дружины и Полицейском оркестре. На болгарской службе Н.В. Фёдоров был произведён в чин подофицера (подхорунжего), а музыкальные успехи казака были столь блистательны, что он получил приглашение в оркестр Болгарской оперы. Однако талантливому, разносторонне одарённому молодому русскому эмигранту судьба уготовила другую стезю – блестящую карьеру учёного.
Стремясь получить образование, он первоначально поступил в Свободный университет в Софии. Затем послал свои документы в Колумбийский университет (США) и, получив уведомление о том, что принят, в 1929 году отправился в Америку. Большую помощь в этом ему оказал брат – ротмистр Дроздовского конного офицерского полка Пётр Фёдоров, ранее пробравшийся в США в качестве матроса.
Жизнь в США в те годы была отнюдь не лёгкой. По свидетельству самого Н.В. Фёдорова, период с 1929 по 1937 годы был ужасен: в результате экономического кризиса 1930-х в Соединённых Штатах миллионы людей оказались в буквальном смысле в нищете. Ко всем прочим трудностям, пришлось студенту-казаку «на ходу» осваивать английский язык. Но и в этих невероятно тяжёлых для жизни и учёбы условиях, благодаря упорному труду и таланту, Николай Васильевич смог получить прекрасное образование – вначале диплом магистра инженерных наук, затем ещё более высокого достоинства диплом – гражданского инженера. И сразу же ему предложили участвовать в работе над проектом по водообеспечению Гавайев путём аккумуляции вод атмосферных осадков.
После двух лет работы на Гавайях Н.В. Фёдоров вернулся в Колумбийский университет, где продолжил научно-исследовательскую работу. Во время 2-й Мировой войны было положено начало преподавательской деятельности Николая Васильевича: он стал преподавать в Манхеттенском колледже студентам авиации, а в Колумбийсом университете – студентам флота (вёл ускоренные курсы для военных специалистов по механике жидкости и строительным материалам). Впоследствии профессор Н.В. Фёдоров с успехом преподавал гидравлику во многих университетах.
Факты его большой научной биографии, его многочисленные научные публикации, звания и награды перечислены в международном справочнике «Кто есть кто из интеллектуалов» (Кембридж, Англия, издание третье, 1979) и в отдельных статьях, посвящённых научной деятельности Николая Васильевича.
За эту деятельность, получившую международное признание, Н.В. Фёдоров был удостоен звания профессора, а потом и заслуженного профессора, почётного члена Британской Королевской ассоциации прогресса науки, почётного пожизненного члена Американского общества гражданских инженеров, почётного члена Нью-Йоркской академии наук. Среди его наград: почётный знак "Серебряная эмблема", полученный от Общества американских геофизиков за "бескорыстное служение науке и многолетнюю творческую деятельность", позднее (1990) – золотой жетон, орден "Академической Пальмы" – от Французской Академии Наук, а также французский орден кавалера “Croix de Guerre”(за заслуги во время 2-й мировой войны).
Любопытный факт: в 2002 году, на проходившем в С.-Петербурге международном симпозиуме было доказано, что и до сих пор лучшей формулой для определения коэффициента Шези С является формула профессоров Б.А. Бахметьева – Н.В. Фёдорова, выведенная этими русскими учёными ещё в начале 1940-х годов:
C = 1,811/n – 16,5 + 32,1 lgR
Однако, как признавался сам профессор Фёдоров, как бы не складывалась его жизнь, и как бы ни были интересны и увлекательны занятия наукой, он всегда чувствовал себя, прежде всего, Донским Казаком и Белым Воином.
Всю свою жизнь Николай Васильевич активно участвовал в делах Зарубежного Казачества и Русского Белого Воинства. В 1965 году он неожиданно для себя стал исполняющим обязанности Атамана Всевеликого Войска Донского за Рубежом (автоматически занял эту должность после кончины Атамана, будучи председателем Войскового Совета), а вскоре и официально был избран казаками Войсковым Атаманом ВВД.
Атаман ВВД Н.В. Фёдоров (держит в руке Войсковой Пернач) с братьями Михеевыми на праздник Покрова в Синодальнем Храме Знамения Божией Матери Курской-Коренной (РПЦЗ)1965 г. Крайний слева - нынешний Почётный Председатель РОВСа, Атаман ВВД за Рубежом Ярополк Леонидович Михеев. Фото Н. Телятникова из архива Я.Л. Михеева
То был не простой для зарубежного казачества и всего Белого Зарубежья период «перехода», когда уже ушли из жизни старые, авторитетные вожди, а ещё оставшиеся отходили в силу своего возраста от активной работы. Время диктовало: нужно передавать управление эмигрантскими организациями более молодым поколениям – тем, кто во время Гражданской войны были безусыми юнцами или сыновьям Белых Воинов, выросшим уже в эмиграции. Скептики сомневались: а справятся ли «молодые»? А будут ли также твёрдо стоять они у старых знамён и штандартов? А можно ли доверить «молодому» казаку донской атаманский Пернач? (У донцов символом верховной Атаманской власти является «Пернач», в других казачьих войсках – булава). Удержит ли?
Атаман Фёдоров справился. И удержал атаманский Пернач, и отбил со своими верными помощниками – казаками – все бесчисленные атаки «слева» и «справа» на Зарубежное Белое Казачество. Впоследствии Николай Васильевич был избран Председателем Общества помощи русским военным инвалидам (Белым Воинам), Председателем Тройственного Союза казаков Дона, Кубани и Терека, Почётным Председателем Русского Обще-Воинского Союза. Помимо этого он состоял почетным членом Объединения Л.-Гв. Казачьего Его Величества полка, почётным членом Общества Русско-Американских инженеров в США, председателем Русско-Американского Союза Помощи, председателем Представительства Русских Организаций для защиты интересов русских эмигрантов в США, вице-председателем Русско-Американского общества «Отрада», членом Общества Галлиполийцев и Американского Отдела французского ордена “Croix de Guerre”.
У Атамана Н.В. Фёдорова, как, увы, наверное, и у всякого выдающегося человека, стоящего во главе большого дела и имеющего при этом твёрдые идейные убеждения, оказалось не мало врагов, злопыхателей и просто завистников. Эмигрантское «болото», расколотое на многочисленные эгоистическе группки со своими мелочными интересами, не прощает Титанам их Веры и Верности, их бескомпромиссной позиции. А Атаман Фёдоров никогда не шёл на компромиссы ни с врагами своей Родины – коммунистами, ни с их сегодняшними наследниками, ни с их эмигрантскими «попутчиками».
Николай Васильевич протестовал против попыток политиков считать единым русское и советское. Он всегда чётко разделял Советский Союз и его преемницу Российскую Федерацию от Исторической РОССИИ. Напрасно коммунисты и их преемники в последние годы всеми силами, правдами и неправдами пытались заполучить право законного преемства от Всевеликого Войска Донского за Рубежом!
Призывы самостийников и «казакийцев» также, словно о скалу, разбивались о патриотическую позицию Атамана, по заветам Белых Вождей и по зову русского сердца твёрдо стоявшего за Единую, Великую, Неделимую и Свободную Россию: он всегда помнил, что в 1918 году казаки, образуя свою армию и свободно выбранное правительство, не порывали с Национальной Россией, а отказались признать именно антинародную Республику Советов!
Как Белый Воин он никогда не соглашался с теми, кто утверждал, что Белое движение потерпело поражение и теперь отошло лишь в область истории. «Белые Воины, – отвечал Николай Васильевич, – не успели. Ушли в изгнание, но будем помнить слова основателя Белой Армии генерала Алексеева о том, что они зажгли светоч среди всеобщего мрака. И этот светоч не угас. Он разгорается сегодня…»
Он верил, что выросшее в России новое поколение русской патриотической молодёжи и в муках возрождающееся на Родине казачество примут духовное знамя Белой Идеи из рук последних ветеранов Белой борьбы, и что под этим знаменем Русский народ, преодолев все испытания, в конечном счёте победит!
К концу 1990-х и особенно в 2000-м году, когда Российскую Федерацию возглавил клан генералов и офицеров КГБ СССР, в Русском Зарубежье особенно сильно «активизировались» сторонники «наведения мостов» с существующим в РФ режимом (к стыду Русского Зарубежья среди них оказалось и немало потомков русских Белых эмигрантов). От некоторых эмигрантских группировок и их лидеров, имевших тесные «связи» с политическими, военными и финансовыми кругами РФ, раздались настойчивые призывы к… «закрытию» Белых организаций и печатных изданий, продолжавших оставаться на непримиримых позициях в отношении советских наследников. Русский Обще-Воинский Союз подвергся тогда ожесточённой травле. Целью было – принудить новое руководство Союза прекратить деятельность организации, а также передать принадлежащие РОВСу знамёна и воинские реликвии в руки эмигрантских группировок, активно сотрудничающих с властями Российской Федерации.
В тот трудный для Белых организаций момент профессор Н.В. Фёдоров объединил вокруг себя немногих остававшихся в живых ветеранов Белой борьбы, старых чинов РОВСа, их верных сыновей, Галлиполийцев и Лемносцев, Белых казаков. Во главе их он выступил с Обращением к Русской эмиграции, в котором призывы к ликвидации РОВСа были названы «предательством Белого Дела» и изменой руководителям Союза. В том же обращении Белые Воины прямо показали, в чьих интересах и с какими целям были спровоцированы оказавшиеся безуспешными атаки на РОВ Союз.
В сентябре 2000 года профессор Н.В. Фёдоров, как один из старейших Белых Воинов, и, несомненно, самый авторитетный в то время лидер в воинских организациях Русского Зарубежья, вступил в должность Почётного Председателя Русского Обще-Воинского Союза. С первых же своих шагов на этом высоком посту профессор Н.В. Фёдоров подтвердил неизменный идейно-политический курс Союза, определил его задачу: «Русский Обще-Воинский Союз, – писал Николай Васильевич – может и должен служить как оазис морали и силы духа, как основа и светоч Белого Воинства, БЕЛОЙ ИДЕИ…»
Многих поражало, что и, будучи уже в очень почтенном возрасте, Николай Васильевич обладал исключительными работоспособностью и остротой ума, каковые качества он сохранил до последних дней своей жизни. В возрасте 96-ти лет профессор Фёдоров совершил поездку в Россию, побывал на Дону – спустя 79 лет после оставления Родной земли! А, перейдя свой 100-летний рубеж, Атаман не только продолжал реально руководить Белыми воинскими организациями, но ещё и выступал с публичными докладами!
Около десяти последних своих лет атаман страдал от меланомы – рака кожи на голове. Только приближенные казаки знали о его постоянных болях и медицинских процедурах (радиациях, химо-терапии), на которые они его регулярно сопровождали. Для всех других он выглядел бодрым, ровным, внимательным, проницательным, остроумным, но при этом всегда готовым отразить очередную атаку красных и их попутчиков.
В последние месяцы своей жизни Атаман тяжело болел: меланома распространилась на горло и язык, и из-за образовавшейся во рту опухоли он потерял возможность разговаривать. Но даже и в этот период, лишившись возможности говорить, он не переставал работать: своими письмами подбадривал и поддерживал единомышленников в России и Зарубежье, давал советы, отдавал распоряжения, принимал посетителей и сам посещал общественные собрания.
В письме, написанном уже заметно дрогнувшим почерком незадолго перед кончиной, профессор Фёдоров говорил о необходимости всемерно поддерживать издание и распространение «Вестника РОВС», о делах, связанных с организацией материальной поддержки главного печатного рупора Русского Обще-Воинского Союза, сетовал на то, что столь нужный сегодня боевой Белый журнал удаётся выпускать не так часто, как того хотелось бы, и делился своими планами: в дополнение к «Вестнику РОВСа» наладить выпуск хотя бы небольшого оперативного бюллетеня Союза…
За последнюю дюжину лет Атаман Н.В. Фёдоров потратил все свои личные сбережения и гонорары за труды на помощь казакам, военным инвалидам, РОВСу и 2-му им. Императора Николая II кадетскому корпусу в городе Ростове-на-Дону, отказывая себе в самых необходимых вещах.
Последние пару лет у него не осталось своих денег, и он хлопотал в различных организациях для помощи другим, но никогда для себя, как бы ему не было трудно сводить концы с концами. Скромный, тактичный, в меру застенчивый, он по-суворовски всякое дело начинал с благословения Божьего, избегал праздности, суесловия.
«Чернецовцы оставляют свой пост только мёртвыми», – не раз говорил Николай Васильевич. И этому девизу последний из оставшихся на посту Белых Воинов следовал до конца…
Со смертью Николая Васильевича Фёдорова РОВС, Донские Казачество, мировая наука и вся Национальная Россия понесли воистину тяжёлую и невосполнимую утрату: ушёл из жизни старейший участник Белого движения, старейший Георгиевский Кавалер, выдающийся русский учёный, большой Русский человек, до последнего дня своей долгой жизни оставшийся непримиримым борцом за освобождение нашей Родины от коммунизма и его наследия, преданный Вере, Казачеству и Национальной России.
Заупокойную литургию и отпевание благолепно служил в сопровождении многочисленного духовенства митрофорный протоиерей о. Валерий Лукьянов в храме Св. Благ. Вел. Кн. Александра Невского, (на строительство которого покойный жертвовал большие суммы). Много казаков, представителей русской общественности, профессиональных и академических организаций пришли помолиться и проводить Николая Васильевича в последний путь. Похороны почившего состоялись 2 октября 2003 года на Казачьем участке (свыше 6.000 могил) Владимирского кладбища в городе Джаксон, штат Нью-Джерси США.
Да упокоит Господь душу новопреставленного болярина воина Николая в селении праведных! Светлый образ Николая Васильевича навсегда запечатлится в памяти чинов РОВСа, Казачества, Галлиполийцев и всех организаций, в которых он принимал участие, как образцовый пример служения Отечеству! Да будет ему пухом чужая земля далекая от его горячо любимого Тихого Дона и матушки России!
"Вестник РОВС", № 8-9, 2004.
